Когда живые начинают вспоминать об умершем человеке. Чем это чревато для человека живущего?
Анастасия: До наших дней сохранилось поверье, что об умерших нельзя вспоминать плохо, а если вспоминать, то только хорошее. А если во сне приходит умерший человек, то считается, что «его душа не успокоилась». Насколько эти поверья соответствуют действительности?
Ригден: Я бы уточнил, об умерших, если и вспоминать, то только с позиции Духовного начала живущих, с позиции духовной Любви, созидательной для живущих, но не печали о прошлом. К тому же надо понимать процессы, которые при этом происходят. Во-первых, во всех случаях речь идёт не о Душе человека как таковой. О ней, как правило, не ведали при жизни человека не только родственники, но порой даже он сам. А речь идёт как раз о Личности человека, которую хорошо знали окружающие, ставшей после смерти тела субличностью. Сама же Душа, когда уходит на перерождение, не возвращается назад к месту своего бывшего «заточения». А вот субличность, как разумная информационная структура материального мира, будучи даже «запертой» в новом теле, может пользоваться энергиями этого тела (в основном пока не созрела новая Личность). Кратковременно обретая силу, она способна, благодаря своим проекциям, посещать те места и тех людей, к которым имела привязанность в течение своей жизни. Субличность также может проявлять своё действие, когда живые начинают вспоминать о ней (об умершем человеке), наделяя её силой своего внимания. Чем это чревато для человека живущего?
Здесь, к сожалению, я не могу рассказать все подробности, как говорится, для широких масс, ведь известно, что «знания преумножают скорбь». Но для общего разумения сути этих процессов скажу следующее. Дело в том, что когда человек начинает вспоминать об умершем, то происходит следующее. Вкладывая в этот процесс своё внимание, нелокализованный страх, астенические эмоции (печаль, уныние, подавленность), возникающие вследствие воспоминания об умершем, он, говоря языком физики, сообщает субличности дополнительный «заряд» (передаёт силу). А субличность, благодаря этому, активируется. То есть процесс вспоминания живущим умершего подобен мгновенному переносу «заряда» (силы) с одной элементарной частицы на другую, вне зависимости от времени и пространства. Субличность остаётся в новом теле, но её проекция при сообщении этого «заряда» тут же проявляется, точнее, входит в контакт с Личностью человека, который о ней вспоминает. Последний на подсознательном уровне чувствует эту связь с субличностью умершего, такой обмен информацией. По сути, сам же и подпитывает данный контакт своей жизненной энергией. Ничего хорошего от этого не стоит ждать, потому что такой подсознательный информационный обмен с субличностью только усиливает в человеке всплески Животного начала.
Из-за подобного информационного контакта живущий человек начинает проявлять чувство тоски («тяжести»), скорби, зацикливается на мыслях: «был бы он жив, то такого бы со мной не произошло» или «этого бы не было, если бы она была жива», «он бы не допустил, чтобы со мной так поступали» и тому подобное. На самом деле в таких случаях Животное начало просто маскирует потребительские желания этого человека (например, желание реализации своей значимости) под понятие утраченной Любви, порождая в нём тоску о прошлом, продуцируя страх предстоящей смерти и так далее.
От этого страдает как сам вспоминающий, проявляя в себе доминирующие мысли от Животного начала, так и субличность, о которой он вспоминает. Для субличности данный контакт, с одной стороны, это соприкосновение с живительной силой. Но, с другой стороны, такой живой «заряд» даёт ясность осознания своего бездействующего положения и состояния безысходности. И это только добавляет для бывшей Личности (ставшей субличностью) ещё большие мучения. К тому же, такая провокация от Животного начала дополнительно отягощает не только эту субличность, но и Личность человека, в энергетической конструкции которого она находится.
Пожалуй, для лучшего понимания, что в действительности означает для субличности подобный контакт с живущим человеком, поясню на образном примере. Представь себе человека идущего по раскалённой пустыне. Он уже обречён. Он почти на грани смерти. Его мучает боль и нестерпимая жажда. И тут на его губы падает с неба маленькая капелька воды. Она не утоляет его жажду, но даёт, с одной стороны, ложную надежду на жизнь, точнее, воспоминания о былой жизни, а с другой стороны, чёткое осознание того, что смерть уже неминуема. Это осознание ещё более усиливает муки и страдания обречённого.
Анастасия: Да, воистину, мы не ведаем, что творим. Это же, получается, своими воспоминаниями, по сути, мы приносим страдания своим бывшим родственникам и сами же потом от этого страдаем. А если заглянуть в историю? Это же как страдают исторические, публичные Личности, точнее уже субличности, которых живые люди вспоминают на протяжении не одного века и даже тысячелетия? Выходит, такие массовые воспоминания ещё более отягощают их страдания.
Ригден: Если люди, пребывая в доминации Животного начала, вспоминают их с вложением своей эмоциональной силы, то, конечно, это существенно их отягощает, как и тех, кто вспоминает. Но, как прожили свою жизнь здесь, что в ней заслужили, то и получили по своим заслугам там.
Из книги А. Новых «АллатРа»
